Сексуальная революция в России вышла на пик в начале девяностых.

 

Наш журнал стал её лидером.

 

Всякий крутой поворот истории, всякая революция даёт такое богатство содержания, развёртывает такие неожиданно-своеобразные сочетания форм борьбы и соотношения сил борющихся, что для обывательского разума многое кажется чудом.

 

И, конечно, всё это порождает отклики.

 

Люди пишут письма.

 

В начале девяностых это были мешки с конвертами, раскиданными по всей редакции журнала «Андрей», сегодня это – электронные сообщения.

 
С приходом соцсетей, у граждан появилась бездонная отдушина для общения, поэтому весточек стало меньше. За то тексты, которые доходят до редакции становятся содержательней и часто надрывней.

 

 

 

Мы не выбрасываем письма, архивируем сообщения и комментарии, все они аккуратно регистрируются в нашем почтовом отделе, которым заведует девушка с нашей первой обложки «Сибирская Кошка» Настя.

 

За самые интересные отклики на нашу работу, она высылает читателем сувенирные купюры “андрюшки”, которые можно применять в заманчивых наших клубных мероприятиях.

 

 

Частями мы будем вбрасывать письма читателей из архива журнала и сообщения, поступающие нам в режиме реального времени в топку вашего сознания, чтобы поддерживать пламя революции и не дать тянущим руки к свободам граждан чиновникам и шаманам, довести страну до «последней черты» и ввергнуть её в трагедию заката римской империи, когда верхи не могут, низы не хотят жить по-прежнему.

 

 

ПИСЬМО ПЕРВОЕ: 

Как Алёнку назовёшь – туда она и поплывёт

 

Когда я вижу журнал «Андрей», то всегда удивляюсь, как вы находите моделей не только с такой красивой внешностью, но и с такими оригинальными именами!

 

 

 

Пенелопа, Каролина, Наталья Грозная, Лолита Набокова, Нионелла Туманова, София Амурова, неужели это всё не псевдонимы? Какие судьбоносные совпадения.

 

Из ваших моделей, моя любимая – Алёнка Забава, и это из-за её имени тоже!

 

Как же должна была правильно повернуться её судьба, как профессионально действовать родители, что получилось такое сочетание! Такое идеальное имя – сексуальное и озорное и такая фамилия с флёром эротики и русской былинности. И всё это к такой великолепной внешности, национальной красе!

 

 

 

 Я сам – воспитанный с молодости образами ваших моделей и к своим знакомым теперь придираюсь! Ну не могу жениться на таких, у которых имена и фамилии не соответствуют, ведь даже если она поменяет фамилию на мою – то в моей родословной всё равно будет значиться, что я женился на какой-нибудь Вислосоповой или Махно-Задерищевой.

 

Вот недавно встретил девушку, можно было жениться – и красивая, и молодая (24), и сексуальная, и спортивная, и москвичка, и блондинка, белорусска по происхождению, и что удивительно – богатая, «Мерс» свой, коттедж собственный под Москвой, без детей, не курит, хозяйка фирмы по недвижимости (правда через папу-нефтяника). Через неделю знакомства сказала, что любит меня! И самое главное, при встрече дала мне визитку с именем “Ирина Розова”. Как в том стишке из телефона, который мне очень нравится (не знаю автора):

 

Вот новая женщина у Николая
красивая, умная и молодая
работает в банке, имеет машину
на фитнесе прыгает, бреет вагину
при встрече при всех поцелует взасос
с деньгами поможет всегда, не вопрос
её головные не мучают боли
ей важно все то же, что важно для Коли
не смотрит совсем на других мужиков
готовит шикарно с бараниной плов
со временем вовсе не портится, кстати
упруга, свежа и активна в кровати
на ней вся квартира, уют весь и быт
 
По моему, все таки Коля п@здит….

 

Я просто сам себе не верил, думал какой-то подвох, искал, где собака зарыта!

 

 

Думал, может быть, бывшая путана – проверил через знакомых полицейских – нет! Может, чужой дом? Нет, её! Может папа-нефтяник не отец, а папик? Нет, родной!

 

И вот, выясняя про папу я узнал, что зовут папу Асрат Асратович Насралла. Метнулся к Ирине, спросил, почему фамилию отца не носит. А она сказала, покраснев, что взяла для переговоров псевдоним, так как фамилия отца смешная, особенно применительно к девушке, а фамилия матери ещё смешнее, мать зовут Цилия Шломовна Гробокопатель.

 

По паспорту Ирина Розова оказалась Ираидой Кривенько – вписали фамилию бабушки-украинки, чтоб благозвучней выглядеть при поступлении в ВУЗ.

 

 

Поездка по местам славы её предков тоже не помогла – в Житомире на рынке выпотрошили сумку, а в Иерусалиме, когда мы радостно и воодушевлённо обнялись на Храмовой Горе – какой-то старый аксакал стал охаживать нас дубиной по спинам – оказалось, рядом с мечетью не обнимаются!

 

В её роду не было ни одной благозвучной фамилии. И Насралла, и Гробокопатель, и Кривенько, и тётина Захер-Заде, и даже забытая дедушкина Бобиков-Сосунец, и прадедушкина Мошонкин решительно не подходили мне!

 

 

Невероятно, но в генеалогии именно моей потенциальной невесты сошлись такие колоритные, но неприемлемые для отечественного уха фамилии. Как назло!

 

Ирина надулась, стала обзывать меня нацистом, исламофобом и антисемитом, но дело было не в этом.

 

С каким бы удовольствием я женился на ней, будь она Цукерман, Изюмруд-гызы, Ариэль или, например, Голдович! Может быть, даже взял бы фамилию невесты и обязательно бракосочетался бы в синагоге или мечети. Но эти ужасные фамилии… Сначала я размышлял о том, чтобы попробовать поменять ей фамилию, выдумать, как это делают звезды попсы – но всё было торпедировано мыслью о том, что когда-нибудь, кто-нибудь, особенно, если я стану знаменитым, разнюхает и напишет в Википедии – мол, его жена имела при рождении фамилию Насралла или Кривенько! Ужас!

 

В результате, отношения наши надломились и разладились. После я уже поймал себя, что специально в ней начал искать недостатки, заметил, что у неё геморрой, гайморит, что она зациклена на своей персоне – как придурошная, с искажённым идиотским самодовольством лицом, смотрит на себя в любое попавшееся зеркало или отражение.

 

В общем – разбежались! Я до сих пор свободный. Лучше буду на метро ездить… Вот такая у меня история. Опубликуйте, интересно, есть ещё у кого подобные заморочки.

Николай Кузнецов

менеджер 32 года, г. Москва

ноябрь, 2018
 

 

 

ПИСЬМО ВТОРОЕ: 

Тревожный сигнал

 

Беззакония и нарушения авторского права еще творятся у нас на Брянщине.

 

Несмотря на то, что наша цивилизация борется с пиратством, группировка глухонемых (многие из них такие же глухие и немые, как мы с женой), переснимают фотографии из «Андрея» и продают в поездах.

 

Сигнализирую вам об этом, потому что самому справиться с этой бандой у меня нет никакой возможности, так как я инвалид и сильно хромаю, а они, чуть что, рассредоточиваются по ельникам.

П.А.Стеценко

ветеран mpyдa

май, 1993

 

 

 

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ:

Ерши и щеглы

 

Я развёлся с женой из-за вашей модели Неваляшки, опубликованной в седьмом и восьмом номерах в 1997 году. Кстати, даже эти номера в связи с ней читаются размером её бюста!

 

Жена утверждала, что таких больших грудей в природе не бывает и что у Неваляшки силикон. А я, в жизни видавший подобные вещи, утверждал обратное. Ведь она на самом деле жила в радиоактивной местности, такое очень даже возможно.

 

Жена разозлилась, что я так горячо выступаю и стою на стороне «этой шлюхи», я вступился за девчонку, дал жене «щегла».

 

А теперь пью «ерша» в одиночестве.

Николай

шофер, г.Тула

декабрь, 1997

 

 

ПИСЬМО ЧЕТВЁРТОЕ:

Real sex

 

После показа съёмок вашей фотосерии «Броненосец Марина» по американскому телевидению каналу «НВО» в шоу «Real Sex» – я искал «Андрей» на Брайтоне, говорят, его там видели в продаже, а потом и по всему городу – и не нашёл.

 

 

 

И многих постигла та же участь. Потом я купил его в Калифорнии, показывал друзьям. Здорово сделали перекличку образами с великим Сергеем Эйзенштейном! И модель Марина Павлова просто находка!

 

Ребята хотят подписаться. Почему продажа так плохо поставлена в Нью-Йорке? Решайте срочно эти вопросы.

 

Нам приятней было бы отдать наши доллары вам, а то покупаем всякую хреновню!

Саймон Березняк, 54 года

г.Нью-Йорк

март, 2004

 

 

 

ПИСЬМО ПЯТОЕ:

Стройбат не плачет

 
Привет, “Андрей”! Привет, “Броненосец Марина”!

 

Чудеса да и только! Как попали вы в нашу прокуренную и провонявшую портянками каптёрку? Кто-то из самоволки, видно, принёс.

 

Много, много соленых словечек отпущено в адрес “ох уж этой Насти”, а то, что вы там налепили из теста, заставило смеяться весь наш прославленный взвод. К сожалению, на смех пришел прапор и журнал ликвидировал, забрал себе. А я пишу это письмо благодарности из далекого Иркутска за этот луч света в нашем грязном царстве собирателей кедровых шишек.

 

Когда вернусь на родину, в любимый Долгопрудный – хочу прийти к вам в редакцию и сфотографироваться на раздолбанном “ИЖе” рядом с пачкой сигарет “Лайка”.  Это будет мой ответ на размещённые у вас рекламы “Кэмла” и “Лаки Страйк”! Ждать дембеля мне осталось двести шестьдесят дней, срок небольшой. 

 

P.S. Мариночка, ты так похожа на мою Иришку, которая ждёт меня дома, что я чуть не прослезился. Но стройбат не плачет!
Саня Шабунин, 19 лет

декабрь 1997

 

 

ПИСЬМО ШЕСТОЕ:

Приезжайте и раздевайтесь!

 

Пишет Вам питерец, читатель журнала «Андрей» с первого номера! Когда- то подарили мне на день рождения первый номер журнала и с тех пор я с удовольствием его покупаю.

 

Привлекает оригинальность изложения и показа такой, казалось бы, простой и затасканной темы как изображение женского тела. Мы с женой – поклонники нудизма. Прошлым летом нашли на Финском заливе пляж на станции Курорт – отличное место для отдыха голышом.

 

Очень просим – показывыайте на ваших страницах “дикие” пляжи и не упустите такую тему, как сочетание очарования живой природы и  красоты обнажённого тела. Приезжайте. С удовольствием будем сниматься.

Андрей Фурменков

г. Санкт-Петербург

сентябрь, 1999

 

 

ПИСЬМО СЕДЬМОЕ:

Телефонная любовь

 
Очень понравилась ваша Соня Белкина, но не как женщина, блондинки и поярче бывают, а как журналист: ее статья из четвертого номера 1993 года “Барышня! Расстегните лифчик!” Так захватывающе написано!

 

Я после этого часто звонил в службу телефонного секса “907” и поражался изобретательности и актёрскому умению наших девушек. Скажу честно, чтобы не платить такие бешеные деньги, тайком перекинул провод на телефон соседа, который уехал на север, пусть потом разбирается.

 

 

 

Появилась у меня даже постоянная телефонная подружка Маша, узнавала меня, знала все мои вкусы и особенности. У неё были ресницы до бровей, ямочки на щеках, хоть водку из них пей, а ляжки такие, что между ними она могла зарплату положить и целый день ходить деньги не выпадут.

 

Только продлилась эта любовь не больше недели, закрыли линию, взамен появились какие-то иностранные телефоны, там магнитофон с акцентом говорит всякую лабуду, типа “я трогаю вас за половой орган”. Очень обидно, что закрыли “907”. Посодействуйте. А Маша, может, и врала про ресницы и ямочки, но так это у нее складно получалось, что забыть не моrу …

Евгений Торищев
Москва, октябрь 1996                                                                                                                           

 

ПИСЬМО ВОСЬМОЕ:

Маленькая чёрная лошадь из Таллина
 

Я эстонец, но отлично говорю и даже думаю по-русски. Я помню, как ваш журнал продавался во всех ларьках прессы города Таллина. Знаю, что он успел быть бестселлером и в Тбилиси, и в Ереване, и в Алма-Ате – словом, во всех республиках бывшего СССР.

 

 

 

Повезло вам открыться ещё в Советском Союзе. А мне повезло не так сильно, служил в советской армии в Подольске, учился в техникуме, потом работал в ЦК Комсомола Эстонии, был кандидатом в партию… А после распада Союза стал таксистом.

 

Часто перелистываю старые, уже коллекционные номера «Андрея». Скучаю по нашей общей молодости в СССР и даже не обижаюсь на то, что русские мальчишки в детстве называли нас – эстонцев «курадами*». Хочу, чтобы вы напечатали в этом ностальгическом журнале мою историю!

 *kurat (эстонский) в переводе чёрт (ред.)

 

В начале прошлого года моей невестой стала девушка экстремально маленького роста, не выше метра пятидесяти – наполовину эстонка, наполовину русская с африканскими корнями. Её русская бабушка загуляла с чернокожим матросом в таллинском валютном баре и родила как мать-одиночка девочку, а та выросла и женилась на хуторянине-эстонце, любителе группы Boney M. В этой новой семье на хуторе, под звуки песни «Реки Вавилона» и появилась моя невеста Маргит.

 

Вообще-то я обожаю высоких и жилистых брюнеток – эдаких лошадей. И первая жена была у меня как раз такого типа, но она в конце девяностых быстро свинтила в Швецию с финским кондитером. А меня тогда на два года упекли в нашу известную тюрягу Вазалемму – пришили продажу таблеток экстази на Ратушной площади. Скажу честно, эти таблетки мне подбросили ребята из города Хаапсалу, пытаясь отжать квартиру. И отжали, надо сознаться! Хотя можете не верить в мою невиновность, ведь, как говорят циники: у каждой проститутки есть своя жалобная история!

 

После выхода из тюрьмы мне стали попадаться только маленькие подружки, какие-то лилипутки, хоть на Палдиски маантеэ* цирк открывай! Но я оптимист, как все настоящие эстонцы и, конечно, надеялся, что набреду когда-нибудь на женщину-мачту, мечтал, что полуночной пассажиркой в моей машине окажется великолепная молодая красотка ростом 185 см. да ещё искренне полюбит меня в мои 55 лет.

 *Сумасшедший дом в Таллине (ред.)

 

Но пассажиркой оказалась маленькая чернокожая куколка. Она буквально прыгнула на мою машину в пол-четвертого ночи, когда я пытался развернуться около отеля «Виру», забралась в кабину и потребовала везти её в Мустамяе – район новостроек, населённый в основном русскоговорящим пролетариатом.

 

 

Могу точно сказать, что произошло со мной, когда я в первый раз посмотрел в блестящие глазки чернокожей пассажирки. Удивительно, но я вдруг увидел в ней ту самую большую женщину-лошадь, о которой мечтал. Только лошадь в миниатюре. Юную, двадцати с небольшим лет уменьшенную копию огромной женщины-мачты. Думаю я влюбился в неё с первого взгляда. Отключил рацию и погнал, куда она велела.

 

Присмотревшись, я заметил, что мулаточка одета в кроличью шубку, поверх костюма стриптизёрши. По её словам, она работала танцовщицей в злачном квартале секс-шопов и магазинов для взрослых, что через перекрёсток от «Виру» в сторону порта. Дрожа и заговариваясь, девушка открылась мне. Она рассказала, что в стрип-клубе ей на хвост крепко подсела банда мигрантов из Африки, которые днём притворялись жертвами гуманитарных катастроф, а по ночам бесчинствовали в городах Европы.

 

Двое из них еще полгода до того приметили чёрную куколку и попытались наложить на неё лапу, как на свою подданую. Она сначала даже стала играть в эти игры, фасоня перед подругами криминальными связями и новым реперским прикидом. Но совсем скоро стало душновато. Африканцы начали оставлять у неё дома странные чемоданы, нагло хватали её за промежность, хамили и всерьёз, за вечерним кускусом, обсуждали между собой создание европейского халифата. Она стала опасаться, что в чемоданах, которые они оставляют, лежит взрывчатка – и неделю назад, сломав замок одного из них, обнаружила там четыре миллиона евро.

 

Ошалев от увиденного, она по глупости спрятала чемодан у подруги и ударилась в бега, переехала в общежитие, поменяла место работы. Но не задолго до того, когда она села в мою машину, дела пошли вкривь и вкось. В стрип-баре, где моя будущая невеста раздевалась на сцене, появились незнакомые чернокожие посетители, которые шепнули ей такое, что она через кухню выбежала на улицу и, сев ко мне в такси, ехала теперь за чемоданом с деньгами…

На этом редакция прерывает письмо Ахто Таммару из Таллина, датируемое апрелем 2012 года.

 

Продолжение присланной им истории мы опубликуем в одном из регулярных номеров журнала «Андрей».