Используйте современные браузеры!

Please, use modern browsers!
Top banner
Авторы журнала | Юрий Нагибин
Поделиться

 

Алексей Вейцлер:   В золотой коллекции прозы, опубликованной в журнале более, чем за 25 лет, есть рассказ, которым мы гордимся больше других. Это «Перевертень», написанный по нашей просьбе  классиком советской литературы, патриархом русской словесности Юрием Нагибиным.

 

Писатель думал о сюжете этого рассказа давно, как о сценарии для фильма, но почти наверняка не успел бы осуществить задуманное, слишком много книг было на очереди, да и времени до смерти оставалось – всего ничего.

 

До этого, в одном из первых номеров «Андрея» уже был напечатан другой рассказ Нагибина «Недоделанный», трогательная история о войне, живописную иллюстрацию к нему написал для нас первый оформитель спектаклей Театра «Современник» замечательный художник Лев Батурин.

 

После первой публикации наша редакция очень подружилась с Юрием Марковичем. Он стал для нас многолетним Председателем Совета Редколлегии, а для меня учителем в литературе, да и в жизни, пожалуй.

 

Во время работы над рассказом «Перевертень» я дерзко, с ретивостью и напором молодого главного редактора указал великому писателю на некоторые длинноты в его тексте, предложил сокращения и новое название – уж больно мне понравилось это слово в его тексте: перевертень!

 

Помню, как спокойно и немножко замедленно посмотрел на меня Нагибин, как-то отстранённо и недружелюбно сказал: “Я подумаю.” И ушёл.

 

Тут-то я осознал, что зарвался, всю ночь не спал, коря себя за редакторскую прыть, осознавая, что мог значить подобный взгляд и уход Нагибина.

 

А рано утром он позвонил и сказал: “Вы правы, Алексей! Я согласен с вашими замечаниями.”  И я понял, что такое высший пилотаж, ведь большинство маститых авторов ни за что не согласились бы с замечаниями наглого юнца, будь он хоть тысячу раз прав. Всё равно “из принципа” сделали бы по-своему… А он согласился и преподал мне урок лёгкости и молодости души, который стал составляющей моей личности. 

 

Я горжусь, что жена писателя Алла именно меня попросила написать текст о Нагибине для обложки его собрания сочинений, которое вышло сразу после смерти писателя. В этой просьбе отразилась та дружба и теплота, с которым большой писатель относился к своему ученику, та симпатия, с которой он воспринимал журнал «Андрей».

 

 

Вот тот самый, написанный мной для собрания сочинений текст:

 

Юрий Нагибин принадлежал к самому дерзкому поколению двадцатого века, к поколению сегодня уже почти ушедшему. Это были мальчишки, прошедшие войну и в ледяном ее дыхании оставшиеся мальчишками навсегда.

 

Каждое утро, до самого конца, над поселком писателей в Красной Пахре стучал и стучал “маленький пулемет” его пишущей машинки. Он торопился сохранить память, бьющуюся в сердце, людей, события – готовое потеряться всуе генеалогическое древо страны, жизни, любви. Его строчки дарили бессмертие. Такой вот был у него пулемет наоборот…

 

Нагибин всегда оказывался намного моложе тех, кто годился ему во внуки, был озорным и наивным. Как-то неудобно было быть в его присутствии старым.

 

И даже когда, склонившись над ним в церкви, я почувствовал цементный холод покинутого им навсегда, покрытого молитвенной лентой лба, вспомнились слова Нагибина о том, что хорошо бы бросить к чертям старое тело и, как в другой автомобиль, пересесть в новое… “Помогли бы только ребята-врачи!” Он сказал это как-то по-фронтовому просто, держа Вечность под локоток той же рукой, что и стопку водки.

 

 Летом 1994 его не стало.

 

Ниже отрывок из телеинтервью писателя программе «Комильфо» весной 1994 года, где он, в частности, рассказывает о нашем журнале:

 

Юрий Маркович, почему Вы читаете журнал «Андрей»?

НАГИБИН – Ваш вопрос должен быть поставлен более прямо: почему Вы пишете в журнал «Андрей»? (Смеется) Понимаете? Я был одним из первых их авторов – и буду в следующем номере, который должен скоро выйти. Причем, написал специально для них триллер, которых не писал никогда в жизни… Настолько мне приятен этот журнал, настолько я симпатизирую людям, которые его делают. Видимо, та свобода, которая присуща этому журналу и идее, заложенной в нем, – она и является для меня наиболее привлекательной.

 

А является ли определенной степенью свободы чтение подобных журналов, посещение ночных заведений со стриптизом?

НАГИБИН – Это все естественно совершенно. От века, от глубокой древности был культ обнаженного красивого тела – и женского, и мужского. Люди, которые были не глупее нас, черпали в этом вдохновение творчества и доблесть воинскую. Это давало заряд бодрости, радовало эстетическое чувство. И никогда зрелище нагого женского тела не считалось греховным. В пору, когда я увидел свет, – я на три года младше революции – где то не сразу, к исходу двадцатых годов, появились ханжество, лицемерие и ложь. Эти три кита, на которых стояла советская жизнь. Предавать – это можно, доносить – это можно, можно творить любые гадости…

 

Понимаете? Для чистого – все чисто. Нормальный мужской взгляд видит красоту форм, которая есть и в прекрасном пейзаже, и в прекрасном животном. Почему я люблю смотреть на лошадей… не в обиду замечательным женщинам. Это красиво, привлекательно.

 

В естественной библейской наготе – ничего дурного. Нагота и порнография – совершенно разные вещи. Журнал «Андрей» не прибегает к двусмысленностям порнографического рода. Он восславляет прекрасное человеческое тело, которое волнует. И занимается и другими вещами – мужчину интересует многое.

 

Автомобили, охота – мужское дело. Творчество – мужское дело. Путешествия – мужское дело. Прекрасные интервью. Недаром там Аксенов стал печататься. Да и другие хорошие писатели считают это за удовольствие. Я считаю – это абсолютно чистый, талантливый журнал, нужный. Это входит в комплекс человеческой жизни: как любовь, как нежность, как вообще интерес к существу иного пола с его загадкой. Направление журнала, его столбовая дорога идет от искусства, идет от древнего представления об этих вещах и вечном, не в противоречии с высоким нравственным чувством человека.

 

Не противоречит ли философия подобных изданий, клубов, развлечений – благопристойности в семье? Философский аспект этой проблемы?

НАГИБИН – Я сторонник практической философии, то есть перевода отвлеченности на конкретные вещи. Тогда все будет упираться в то, о чем мы говорили вначале. В то ханжество, игру в необычайную чистоту нравственности, которой мы предавались в прежние годы. Которая была абсолютно ложной. Я слышал: ах! обнаженная женщина в журнале!

 

Болтаться у музея Ленина, непонятно зачем, или отстаивать Мавзолей, где лежат тленные останки, которые давно надо предать земле – вот это замечательно. Но, Боже мой! Старый, уже достаточно испорченный человек, который увидел нагую женщину – в ужасе, это разрушит его семейную жизнь, его внуки не поступят в институт, дочь пойдет на панель! Это мерзость, доставшаяся нам в наследство от дрянных, лживых насквозь времен.

 

Однажды я поехал на рыбалку на Угру – есть такая знаменитая река, недалеко от Калуги, где было стояние войск Ивана III и татар. Стояли, стояли да и ушли навсегда, не пролив крови….

 

Меня волновало, что увижу это историческое место, реку. Подъезжаю и вдруг вижу на холме, посреди поля, ни деревни рядом, – стоит церковь. Совершенно целая, нетронутая церковь. Кругом ведь рушили все. А здесь в естественном, первозданном цвете: розовое, голубое, синее, все горит – дивный храм. С забившимся сердцем я подошел к ней. И увидел роспись этого храма, она тоже сохранилась. Но! от низу до верху была вся опохаблена, осрамлена. Пририсованы неприличные, невероятные органы, усы, похабные слова – всюду, в нимбах, на ризах, до самого высокого окна в небо… Какова была работа! Видно, ставили леса, стремянки, не один день.

 

И никто не остановил этих преступных, кощунственных рук, никого не смутило, что внутренность церкви, Божьего дома, превращена в гнусную пародию. Местной власти не пришло в голову хотя бы замазать это или восстановить. Считалось, что это не нарушает ни чистоту семьи, ни отношений.

 

Есть замечательное место в Вероне, проход, ведущий к садику и балкону Джульетты. Когда я вошел в эту подворотню, то увидел странную роспись. Это были подписи людей, побывавших здесь со всего света, разного цвета карандашами, с растушевками, превратившиеся постепенно в великое полотно. Это было очень красиво. Я стал искать нашу, русскую надпись. И нашел – это было слово из трех букв! Нацарапано коряво. Понял, был и мой соотечественник. И ведь его долго перед поездкой проверяли гэбисты, давали партийные рекомендации – и вот он внес свою лепту. А красота вокруг! Место горестной судьбы веронских возлюбленных! Но это ничего, это не трогает устоев советской семьи. А вот журнал “Андрей” разрушит ее вконец! У меня в доме журнал, жена просматривает с интересом, читает прозу, смотрит на очаровательных моделей, как на “Спящую Венеру” Джорджоне, – нормальное отношение к полу, к телесной жизни, к физической и духовной. Это воспринимается так естественно, как альбом художника. Никто же не смотрит у скульптуры Давида на его половые органы, а видят победную мужскую красоту, иные начала: силы, гармонии, совершенства и порядка внутреннего. Излишнее незнание предмета более отвратительно, чем чрезмерное знание.

 

Я сторонник отечественной женской красоты. Это мой патриотизм. (Смеется) Я бы ввел “Андрей” в круг обязательного внеклассного чтения с 15-ти лет, пусть привыкают. Не надо на эти вещи глядеть в щелочку. То, что предшествует той великой тайне, в которой лежит основа существования мира и которая когда-либо откроется, которая ведет к величайшему событию зарождению новой жизни – надо видеть с восторгом. Пусть он этому научится -смотреть восторженно и уважительно на тех, откуда придет и его будущая подруга.

 

Не могли бы Вы вспомнить и рассказать свой случай из жизни? Как удавалось втискиваться в узкие рамки? Где знакомились?

НАГИБИН – Я вырос в литературной среде, много читал. После революции была попытка раскрепостить людей: лозунг “Бес черемухи”, “Общество голых”. Попытка здоровой физиологии. В 30-х годах была более уравновешенная атмосфера. У нас было задержанное развитие, подтянутость, нравственность. В 18 лет большинство закончили школу невинными. Некоторые же парни, рано узнавшие любовь с дурной стороны, с проститутками, отправлялись “на охоту” к Эрмитажу, ошеломляли подробностями этой “любви”, особенно потрясало посещение профилактория. Это низкий, жалкий способ узнать тайну жизни. Нам же помогали походы, лето, Черное море. А вообще не было мучительной проблемы в духе Арцыбашева.

 

Сейчас изменился возраст людей, стремящихся к взрослым отношениям. Вообще это разговор ученых, исследователей, а не эстетствующих литераторов. Может, слишком искусственно подняли потолок возраста вступления в брак, в любовные отношения. Вспомним, Джульетта была всего 13-тилетней девочкой со страстью взрослой женщины, притом высоко моральной, отдалась после тайного брака. Как жена. Все пыталась сделать справедливо. Это Ромео делает глупости, незрелые, неспелые поступки. Все убил…

 

Если бы все деньги, затрачиваемые на средства уничтожения человека, на военные расходы, бомбы, оружие, потратили бы на изучение сущности Человека, его психологии, развития, то знали бы, кому не надо мешать, а кому надо помочь, вовремя поддержать. Без трепатни. Это как наука.

 

_______________________________________________

Сегодня Юрий Нагибин почти забыт широкими массами – об одном из лучших писателей второй половины двадцатого века, напоминают публике только его имя в титрах, как автора сценария множества фильмов, среди которых: великий “Председатель”, интернациональная “Красная Палатка” (там снимались все значительные киноактеры от главного Джеймса Бонда – Шона Коннери и итальянской богини экрана Клаудии Кардинале до Никиты Михалкова), «Гардемари́ны, вперёд!» (режиссер Дружинина и оператор Мукасей неутомимо продолжили начатую Нагибиным киносагу).

Если общество разучилось читать длинные тексты, пускай хоть так …

 

 

Текст: Алексей Вейцлер | Портреты из архива писателя и из коллекции журнала

 

 

 

 

Prime AndreiClub.com reference
1st category banner
boltushki
Внимание!
Сайт не предназначен
для работы
при ширине
экрана менее
480
пикселей!