“Заправлены в планшеты космические карты, и штурман уточняет в последний раз маршрут. Давайте-ка, ребята, закурим перед стартом, у нас еще в запасе четырнадцать минут…” И припев на распев: “Я верю, друзья, караваны ракет помчат нас вперед от звезды до звезды. На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы…”
В этом, известном каждому советскому человеку, гимне космонавтов – всё об его авторе, вечно молодом весельчаке Владимире Войновиче, румяном, коренастом, вихрастом. Вечном шестидесятнике, “физике-лирике”, неугомонном пацане сороковых.
Именно с таким Войновичем мы познакомились и сразу подружились. Мы пришли к нему в гости и он радостно встречал нас с чаем и угощеньями, с нескончаемыми байками и шутками, будто в палатке геолога или в звездном городке. Даже его седая шевелюра казалась просто шуткой природы: то ли загадочным вкраплением расы атлантов-альбиносов, то ли скальпом снежного человека, ради розыгрыша напяленном таёжным романтиком, то ли образом из киноленты, вроде поседевших в борьбе разведчиков или героев-партизан.
А ведь его собственный жизненный путь, тоже включал в себя и геройство и партизанщину. Этот крутой маршрут пролегал от ремеслухи, алюминиевого завода, освоения целины – до Союза писателей СССР, а потом в обратную сторону: от исключения из Союза писателей за диссидентство – до высылки. Правда не в дикие азиатские степи, а за границу. Он был лишён гражданства, жил в Германии и Штатах, cотрудничал с радиостанцией «Свобода».
Писал всё ершистей – не забывая, как кагебешники травили его психотропным веществом, как его книги запрещали к печати, как с него грубо срывали погоны советского человека. Там, на чужих берегах, писатель окончательно взматерел как “безродный космополит” и “злостный враг народа”. Ковался как сатирик и публицист, вращаясь в закопчённых кругах эмигрантской интеллигенции. Но произошло невероятное.
О волшебство Перестройки! Через десять лет – гражданство вернули, и он возвратился в сюрреалистическую, словно из своих мистерий Москву.
Его книги появились уже не в самиздате или подозрительных мюнхенских обложках, они лавиной стали выходить в ведущих российских издательствах, встрепенулись и застрекотали камерами кинематографисты, забубнили телевизионщики. Вот тут-то мы пригласили Владимира Войновича стать нашим автором. И он согласился. Мы радостно опубликовали на страницах «Андрея» его рассказы о переживаниях юности, классно проиллюстрированные художником Игорем Гончаруком. Трудно поверить, но со времён той публикации мелькнуло уже более двадцати лет!
А что Войнович? Теперь, в 2016-ом, он снова на баррикадах, снова критикует правительство, снова рвется в бой, как когда-то дерзко рвался сигануть с парашютом в аэроклубе. Несмотря на года, он все тот же мальчишка, о котором написал для нашего журнала. Это его вечное мальчишество можно увидеть и в картинах, которые Войнович по-серьезному взялся писать последнее время, немыслимо инфантильных, кособоких и калякамалячных, как будто нарисованных целой ватагой школьных сорванцов.
Для публикации в «Андрее» я сделал портрет Войновича, которым очень горжусь. На фото он с любимым своим героем – солдатом Чонкиным, эпопея о котором не случайно называется “Жизнь и необычайные приключения”, почти так же, как опубликованные у нас рассказы о Вове В.
Текст и портрет Владимира Войновича: Алексей Вейцлер
