В 1991 году, когда «Андрей» царил на прилавках и лотках, явившись первым глянцевым журналом в России, в нашу редакцию буквально прорывалась толпа авторов: журналистов, писателей, художников, которые стали не нужны озабоченной ваучерами и диким капитализмом Отчизне. Эта толпа смешивалась с ломящимися к нам девушками, решившими стать секс-символами.
А еще к нам пытались внедриться аферисты всех мастей, работники соперничающих спецслужб, сектанты, маньяки, экстремисты. Нас усиленно разрабатывали нарождающиеся конкуренты, за нас боролись либералы и националисты, нас хотели купить, захватить силой или взять лаской.
Нашей задачей было отделить зерна от плевел, не выплеснуть младенца, разграничить настоящее искусство от графомании, чистокровных красавиц от смекалистых путан, желающих сделать из нас свой трамплин, разглядеть друзей и врагов во всей этой свистопляске.
Была поздняя осень первого года издания журнала, днями и ночами мы дымились на Ордынке в легендарной первой конторе «Андрея». Среди ожидающих встречи с главным редактором претенденток была замечена красивая дама в шапке с помпоном.
Некоторые лица запоминаются сразу – глаза не дают отвести взгляд, губы отвечают на давно безответные вопросы. В этих образах интуиция угадывает наших будущих звезд – авторов с золотыми перьями или моделей с золотой аурой.
Именно этим золотым огнём сразу же заполнила редакцию Ирина Сумарокова. Она соединяла в себе признаки автора и модели. Из-за особенной сексуальной красоты, интимно невыговариемой буковки «л» и дерзкого помпона мы сначала приняли ее за следующую девушку номера. Но она была писателем и сейчас же влилась в команду журнала.
Непредсказуемая, ветреная, постоянно меняющяя курс, она была как яхта, ненадолго занесенная бурей в наш порт. Ее ждали любимые мужчины на всех континентах, и она не могла определиться, кому из них отдать свое мятежное сердце – то улетая к индийскому йогу в Нью-Йорк, то уносясь в поезде к сибирскому художнику. Сублимацией ее многочисленных страстей явились прекрасные, опубликованные в «Андрее» статьи и рассказы. Кокетничая или увлекая в иллюзии, она часто скрывает своё авторство, прячась под псевдонимами, например Катя Вишневская или граф Григорий Орлякин-Орлищев.
Под именем этого графа Ирина создала настоящее украшение нашего архива. Им стала повесть о вампирах, жемчужина потаенной прозы в традициях классики, вершина литературных игрищ и куртуазных мистификаций, которыми интеллигенция традиционно развлекается в смутные времена. Она принесла эти измятые листки сквозь московскую стужу стреляющих девяностых, бережно прижав их к своей восхитительной груди, наполненная внутренним сиянием. Со странной рассеяной улыбкой, которая до сих пор не выходит из памяти…
Текст: Алексей Вейцлер | Портрет Ирины Сумароковой: Пафнутий Максименков
