ожет быть вы тоже помните? Мы в кино: целая ватага первоклашек, сбежавших с уроков – и наперебой перeдразниваем актёров: рифмуем имена героев фильма с запрещенными словечками, выкрикиваем остроты невпопад, ржeм хором. Какие-то старики, лет по сорок, цыкают на нас из задних рядов, но мы опоздали на “Зорро” – вместо черной шляпы и шпаги, на экране решаются проблемы рабочего класса какой-то братской страны, скучно становится слушать бесконечные взрослые разговоры, притворно дублированные на русский язык, тем более, что в кармане – заветные 20 копеек и можно прямо сейчас спуститься в вестибюль и сыграть в «морской бой» на чуде прогресса – игральном аппарате с большой пушкой, но… Но тут появляется ОНА. И каким ветром пронесло Tакую мимо киноцензуры советского кино! То ли югославы, то ли чехи устроили нам сюрприз! Взяли и изменили нашу жизнь, наше будущее, а с ним и будущее страны! Она одета в маленький купальник и ее массивные груди бурно волнуются, поднимаются и опускаются вместе с лифчиком пятого размера.

 

И мы затыкаемся. Словно вдруг оказались на приеме у Брежнева. Ты поворачиваешься к однокласснику – и его губы, перепачканные мороженым “Ленинградское”, шепчут: «Ништяк!» Мы все убиты наповал. Она – гулящaя, красивая и растрепанная хочет что-то дoказать какому-то передовику производства, хочет разрушить ему жизнь, увести из семьи! А сама раз и навсегда уводит нас в волшебный мир необычных размеров, чтобы до седых волос мы мечтали юркнуть в стрипбар или лазили по клубам знакомств в интернете, пытаясь хоть раз, хоть один разик еще почувствовать такой восторг!

 

И сегодня при виде пары роскошных грудей – мы почти чувствуем вкус тогo “Ленинградского мороженого”. Мы часто просматриваем старые фильмы, рыщeм по полкам с дисками, пытаясь вспомнить название – с одной лишь целью: опять увидеть эти груди. Рефлекс. Как у павловских собак. Слава нашим девушкам и женщинам, существует еще пятый размер!

 

И мы никогда не устанем повторять, с гордостью вглядываясь в глаза молодых сослуживцев и повзрослевших внуков: «Такие груди сделали Россию великой!»

Когда-нибудь этот наш лозунг на огромном транспaранте взовьется над Красной площадью!

 

А теперь американский вариант:

 «…Сидим в темноте: ты, я, другие ребята – и надо всем издеваемся: присядет кто-нибудь – издаем непристойный звук, монстр нагрянет – пищим, как в мультяшках. Но вот появляется ОНА. Жмется к фальшивой кирпичной стене – и ее массивные груди бурно волнуются, поднимаются и опускаются вместе с лифчиком пятого размера. И мы затыкаемся. Словно вдруг оказались в церкви. Ты поворачиваешься к своему братишке – и его губы, перепачканные молочным шоколадом, шепчут: «Здорово, правда?» Но это риторический вопрос. Мы все убиты наповал.

 

И даже сегодня при виде пары роскошных грудей – мы почти чувствуем вкус молочного шоколада. Мы часто просматриваем паршивенькие старые фильмы – уже на видеокассетах – с одной лишь целью: опять увидеть эти груди. Рефлекс. Слава Создателю, существует еще пятый размер!

 

Мы верим, когда-нибудь подобный бюст установят на горе Рошмор. Мы к тому времени превратимся в стариков, в дряхлых поклонников Больших Сисек и, опираясь на палочку или на плечо внука, вскарабкаемся на эту гору – и в свете заходящего солнца поднимем взор на великолепные, горделивые гранитные груди, простершиеся на четверть мили от соска до соска. Слезы выступят в складочках кожи под тем, что некогда было нашими глазами. И мы скажем: «Такие груди сделали США великой страной!»

 

Так балагурил юморист Джек Вайдер на страницах одного из многочисленных журналов, целиком посвященных только очень большим грудям.

 

Мы с главным редактором «Андрея», тоже большим любителем выдающихся форм, специально адаптировали его мысль в начале этой статьи, чтобы вы поняли, как легко разрушить границы, если ободрать кожуру гордости, таможенных постов, дипломатов и подозрений, на минутку забыв про Противоракетные Интриги, Звездные войны, вернувшись к фундаментальным ценностям.

Интересно получилось, правда?

 

 Кстати, может быть уравновешивая всплеск мировой политической истерии, журналов и сайтов, посвященных большущим грудям, сегодня становится все больше.

 

 А был ли когда-нибудь в прошлом подобный всплеск поклонения Большому Бюсту?

 

И, как говаривал Киплинг, «пройдя сквозь игольное ушко времени», я уселась в гондолу на Большом Канале в Венеции пятнадцатого века. Напротив сидят две дамы в масках. Карнавала нет, просто этикет предписывает прикрывать лицо вне дома. Но груди обнажены. У одной на соски надеты бархатные футлярчики, а у другой вокруг ореолов прикреплены алмазные колечки. В соседней гондоле еще одна венецианка: у нее между грудями провисает золотая цепь с крестом посередине. Такая вот смесь эротики и христианства!

 

А в Риме? Вхожу в мастерскую художника. Позирует дама. Она выпростала грудь – размер, этак, четвертый, а на холсте… Она же, но с нимбом и младенцем на руках… Мадонна! Спасительница и соблазнительница, святая – и дьявол с сочной плотью. Опускаясь в молитвенном экстазе на колени, люди эпохи Возрождения преклонялись перед этими грудями, похожими, по выражению тогдашних поэтов, на громадные яблоки с грациозными остриями, на мраморные шары с розовыми ягодами. А вот муж заказывает художнику портрет жены.

 

«Изобразите мою супругу Венерой, – формулирует он заказ. – А главное, не забывайте: ее прекрасная, пышная цветущая грудь должна быть, как живая». Многие знатные господа заказывали портреты жен и любовниц в виде нагих богинь, с акцентом на «двух сияющих сферах», на «двух восходящих солнцах», на «двух венериных холмах», на «двух сахарных головах, поднимающихся, подобно копьям».

 

… Прогуливаюсь по улицам городов Италии: из сотен могучих бронзовых грудей богинь-фонтанов брызжет вода, а в праздники ее заменяет вино. И раздается голос великого Ариосто: «…Подобно тому, как волны морские набегают и исчезают под легкой лаской ветерка, волнуются ее груди…»

 

«Гораздо приятнее управлять высоким красивым боевым конем, чем маленькой клячей. Вот почему полные женщины заслуживают предпочтения», – вторит возвышенному поэту писака, сочинитель скабрезных масленичных пьесок.

 

Но вот грудь скрыли за корсетом. Почему? А потому что маленькая, и лучше – иллюзия идеала, чем ущербная правда. Ватный бюст – прообраз протеза грудной железы, который обрели дамы в наше время. Но об этом потом…

 

Вот еще две красавицы. Платья закрыты до горла, но спереди – два круглых выреза, в которые просунуты наружу груди. Дизайн Екатерины Медичи. Был и другой вариант: те же круглые вырезы, но закрытые же­сткой тканью, скроенной так, что форма груди и даже сосок с ореолом полностью воспроизведены, как будто отчеканены в металле. Так даже пикантнее.

 

… Покидаю эпоху Возрождения, а вдогонку гневный вопль аскета Яна Гуса: «Женщины! До чего дошла ваша безнравственность! На ваших пла­тьях такой вырез, что каждый может видеть до половины обнаженные груди! И это везде! На площади! В церкви!» И минуя по дороге в сегодняшнее время русский девятнадцатый век, ловлю «в его далеком отголоске»: Сидит, как на стуле, трехлетний Ребенок у ней на груди.

 

Опять пятый размер! На сей раз у некрасовской эталонной «красавицы русских селений». И он же у горожаночки, изображенной на лубке. Из-за выре­за розового платья, как тесто из квашни, выпирают большу­щие груди. Внизу – стишок: Перед мальчиками Ходит пальчиками, А перед зрелыми людьми Ходит белыми грудьми.

 

Видать, русские люди, для которых рисовали такую картинку, во вкусах не особенно отличались от дожей венециан­ских. А как же наши сегодняшние россияне относятся к большемерным бюстам? Начинаю опрос. «Большая грудь? – переспросил вальяжный господин, быв­ший литератор, а ныне менеджер. – Какая тема! Я вне вся­кого сомнения предпочитаю большую грудь. Это волнует. Это приятно…»

 

Режиссер-документалист заговорил быстро и темпераментно: «Большая грудь? Хорошо, хорошо! Но еще важно качество! Вспомни-ка «У сводни» Вермеера Дельфтского. Что там делает мужчина? Щупает грудь. Он покупает девушку, но сна­чала щупает грудь. Зачем? А он качество проверяет! Упру­гость и эластичность, потому что это самое важное. Или возьми «Еврейскую невесту Рембрандта». Там тоже щупают грудь. Тоже качество проверяют. Размер? Лучше всего чет­вертый. Но только, повторяю, при должной упругости и эластичности».

 

Насчет качества имелся у меня на заметке авторитет – Вячеслав Семенович Спесивцев, художественный руководитель экспериментального театра, он же постановщик нашумевшего конкурса «Мисс Бюст». «Меня многие спрашивали, как это вы, серьезный режис­сер, – и вдруг бюст? А что удивляться? Да и про что еще творить? Про Жириновского? Для меня грудь не только и не столько сексуальный символ, сколько красота. Принять участие в конкурсе хотели разные женщины, в том числе и те, кому за семьдесят.

 

Были громадные груди, как кресла. На них можно было не просто сидеть, но сидеть развалясь. И были этакие мышиные носики. И никто из их обладатель­ниц не постеснялся взобраться на сцену. Но это этические трудности. Были и другие: нас чуть не разорвали девять тысяч мужиков-зрителей, когда мы объявили конкурс «Грудь плюс интеллект». Они кричали: «Долой! Тут вам не «Что? Где? Когда?» в конце концов!»

 

В одном из конкурсов девушки обна­жали грудь перед публикой: одни делали это лирично, дру­гие – страстно, третьи – деловито. Потом девушки пели и танцевали с обнаженной грудью. А качество… Оно опреде­лялось по трем основным параметрам: объем, форма, изно­шенность. Очень интересный, необычный параметр – пластическая жизнь груди: для этого был устроен конкурс «Бегущая по волнам. Де­вушки бежали из глубины сцены к зрителям. Какое это было разнооб­разие движений!

 

Ведь у каждой женщины грудь живет своей пластиче­ской и ритмической жизнью: у одной при беге грудь двигалась скачко­образно, у другой – колебалась, у третьей совершала вжимающе – вы­жимающие движения, у четвертой – колыхалась из стороны в сторону, у пятой двигалась кругообразно – описывала круг. В зале буквально стоял рев. Естественно. Сексуальную моторику зрителя определяет именно движение груди. Победила магия кругообразного движения. И – третий размер. Его признали оптимальным».

 

«Помните, у Хохоля, «полна пазуха титей и охромна срака?» – пропел с приятным украинским акцентом мой случайный попутчик в метро, к которому я сунулась со своим опросом. – «Хохоль разбиравси…» – Признаться, у «Хохоля» я такого не читала. – «…Та все ж мы, мужики, хотым, шоб хруды былы як хруды! Но не усэ запах поту пэрэносют. Така жэншина, у которой здоровы хруды, потээ. Таки, шо ховорят, шо здоровы хруды не тэрпят, врут. Bоны поту нэ тэрпят».

 

Все, хватит болтать со всеми подряд. Надоели прозаические высказы­вания любителей плоти, как таковой. Поговорю-ка я лучше с Алексан­дром Никитичем Севастьяновым. Он – примерный супруг, отец пятерых детей, прекрасно образован. А главное, он – Канцлер-Инквизитор Ор­дена Куртуазных Маньеристов, когорты поэтов, посвятивших свое твор­чество Прекрасной Даме.

 

«С позиции Ордена Куртуазных Маньеристов – непривлекательных жен­щин не существует, – заявил Канцлер-Инквизитор. – И в пышной блондинке, и в худощавой брюнетке, и в шатенке средней комплекции мы неизменно находим свои формы красоты и женственности. Мы живем в стране с очень разно­образным этническим составом: зачем же закрывать глаза на прекрасных якуток, кореянок, узбечек, башкирок – из-за того только, что их бюсты, как правило, скромных размеров? И как можем мы объявить, что волоокая, с романским типом лица западноукраинская женщина хуже или лучше пышнотелой эстонки?

 

В наше время средства массовой информации сблизили эстетические принципы любой страны и любого столетия. Так не пора ли сделать своим знаменем лоскутное одеяло, в коем бы весело пестрели все разновидности жен­ской красоты? Вслушайтесь, наконец, в поэтическое буддий­ское выражение, которое так восхищало Бунина: «И вспом­нила тебя душа моя». Никто не знает, какие перерождения были даны нам в предыдущих веках и каких женщин мы лю­били. Это может проснуться совершенно неожиданно…

 

Ну, а насчет того, что большинство мужчин предпочитают боль­шую грудь, то так оно и есть. Я думаю, что это, как утверж­дал Зигмунд Фрейд, связано с впечатлением от самой первой нашей встречи с женщиной – встречи с матерью. Материн­ская грудь – своего рода фетиш. Включается, видимо, без­мерная цепь ассоциаций, связанная с началом жизни.

 

Вооб­ще инстинктивное предпочтение женщин с большой грудью прослеживается с первобытнообщинного строя: вспомним изображения богинь с грудями до колен. И этот интерес вспыхивает с новой силой в те эпохи, когда бьющая через край избыточность, не сдерживаемая социальными установ­ками, культ земных радостей воздействовали на подкорку мужчины.

 

Это также часто свойственно людям, далеким от искусства и его изысков. В деревнях крупная женщина с мощными статями вызывает сильную сексуальную реакцию. Мужчины, чье воображение отшлифовано в библиотеках и музеях, тянутся к утонченному, почти бесплотному типу жен­щин, типа Иды Рубинштейн с серовского портрета. Характер­но, что в период изощреннейшей культуры – эпохи рококо – красивой считалась небольшая грудь.

 

Есть легенда о том, что фрейлины Марии-Антуанетты спорили, у кого грудь совер­шенней. В состязании пожелала принять участие сама коро­лева. Все признали, что именно ее небольшая, но округлая грудь – идеальна».

 

Еще бы они не признали! Естественно, что в Версале, лучший бюст оказался у его хозяйки. Невольно вспомнилась не сов­сем куртуазная частушечка: Девки спорили на даче, У кого же всех лохмаче, Оказалось, что лохмаче У самой хозяйки дачи…

 

Александр Никитич, между тем, продолжал: «С груди Марии-Антуанетты сделали слепок, а затем по это­му слепку выточили чашу из оникса. Она хранится в Лувре… И все-таки при всех разновидностях вкусов и вопреки ут­верждениям феминисток, мужчины любят женщин за то, чем женщины от них отличаются. Грудь же, особенно большая, безусловно, одно из са­мых очевидных отличий».

 

Так думает и говорит любитель-теоретик. А что скажет практик, то бишь, человек, занимающийся проблемами мужественности и женствен­ности профессионально? Он, однако, подтвердил рассуждения теоретика.

 

«Крупная грудь действительно вызывает у большинства мужчин поло­жительные эмоции, – согласился Леонид Хаскелевич Олевский, один из руководителей лечебно-диагностического Центра «Андролог» старый друг журнала «Андрей». – Мы в каждой женщине видим, в первую оче­редь, мать. Для меня хорошая женщина – это хорошая мать, и наоборот.

 

Конечно, с древнейших времен – так уж устроила природа – мужчина любит большую грудь. Но культура внесла в наши вкусы коррективы. Подчас даже бесчеловечные. Я когда-то начинал с акушерства и гине­кологии. И у меня однажды в роддоме лежала молодая симпатичная женщина, которая сразу после родов стала перетягивать себе груди, за­явив, что ее муж, известный и маститый в те времена скульптор, выго­нит ее из дому, если грудь испортится. Все уговаривали ее, ругали, но она стояла на своем – и ребенка не кормила».

 

«В течение жизни сексуальные вкусы не изменяются, – сказала Наталья Александровна Корнилова, сексопатолог того же медицинского Центра. – Мода на тип женской красоты и на размер груди, в частности, меняется, но это не влияет на глубинные инстинкты мужчин, которые, действитель­но, отдают предпочтение большому бюсту. Это пристрастие объясняют обычно по Фрейду, то есть, что мужчина подсознательно ищет партнершу с яркими признаками материнства, симво­лом которого является, прежде всего, грудь. Женщины знают о таком мужском пристрастии, и это оказывает серьезное воздействие на их отношение к своей груди. Я не раз сталки­валась со случаями, когда женщина из-за маленькой груди была настолько закомплексована, что не могла получить ор­газма».

 

«Женщине нужна большая грудь, чтобы доминировать над нами!», – воскликнул психолог-любитель, пожелавший ос­таться инкогнито. – Психологически это заменяет им муж­ской член. Это их оружие наступления, натиска. Нечто, спо­собное сокрушить волю мужчины. Воинственно выставлен­ным бюстом женщина скрывает беспомощность и безза­щитность. А многие буквально превращают себя в статуи: им мало своей природной молочной железы, они вставляют протезы, словно бомбы на себя навешивают. Громадными грудями они обескураживают мужчину, доводят его до преждевременной эякуляции, а порой и до импотенции».

 

«Действительно ли женщины защищаются собственным бюстом?», – спросила я Андрея Степановича Акопяна, за­ведующего отделением уроандрологии и пластической хи­рургии Республиканского центра репродукции человека. Через его отделение прошло много женщин, которые легли на операционный стол, чтобы увеличить грудь. «Грудь женщины, – сказал он, – ее гордость. С позиции гру­ди она определяет свое положение относительно соперни­цы.

 

Женщина разглядывает свою грудь, решая, способна ли противостоять соперничеству. Половая жизнь имеет у лю­дей не только сексуальную, но и социальную функцию. Би­ологически женщина приспособлена рожать и кормить. Со­циально она приспособлена «падать на четыре лапы». А па­дать приходится часто, потому что жизнь – это цепь ударов и разочарований в мужчине. Ведь мужчина изменяет. Мы этого термина не любим, он неправилен. Мужчина не изменяет, а идет «на сторону», потому что это заложено в его биологии: у него функция изменчивости, а у женщины – функция наследственности. Поэтому ей трудно понять мужчину. Мужчина обычно возвращается, как ни в чем не бывало. А женщина, уйдя, как правило, не возвращается…

 

Грудь придает женщине уверенность, смягчает удар. Это самый важный орган формирования и поддержания ее по­лового самосознания. К тому же грудь – эрогенная зона, ко­торая участвует в половом акте, так как связана напрямую нервной системой с клитором… Что означает большая грудь для мужчины? Думаю, что это выход из однообразия. Хотя, по-моему, очень большая грудь – это некрасиво. Грудь, как и другие части тела, должна вписываться в целое.

 

Идеаль­ные пропорции, в том числе и для параметров груди, были разработаны пластической анатомией и сформулированы в 1958 году Эрзи и Волтоном, которые считают, что идеаль­ные молочные железы должны смотреть вбок, то есть, что соски должны быть расположены не параллельно, а немно­го вразлет.

 

А размеры такие: если у женщины средний рост – 162 см, и ей 17-18 лет, то расстояние между шейной впа­диной и соском должно быть 17-18 см, между сосками 20-21 см, меж­ду соском и пупком 24-25 см, диаметр основания молочной железы – 12-13 см, окружность основания молочной железы 30-31 см, высота конуса железы 4,5-5 см, диаметр ореола вокруг соска 3-4 см, рассто­яние между внутренними краями двух молочных желез 3-4 см, диаметр соска 6-8 мм, высота соска 3-4 мм, вес железы 350-400 г.

 

Есть два ти­па груди: виргинальный (девственный) тип нерожавшей женщины и же­леза в форме водяной капли у женщины рожавшей и кормившей. Обычно такая форма груди формируется у женщины к сорока годам, даже если она не рожала. Анатомы считают идеальным расположени­ем соска взрослой нерожавшей женщины на уровне четвертого ребра или четвертого межреберья… Но это, так сказать, классическая точка зрения пластической анатомии. Практика же показывает, что огромное количество женщин стремится увеличить свою грудь.

 

На сегодняшний день в мире сделано больше пяти миллионов пластических операций на молочной железе с целью ее увеличения. Говорят, что большая грудь – последний каприз моды. Ничего подобного. Еще в 1887 году для искус­ственного увеличения молочной железы делались инъекции парафином. Но вскоре Комиссия по наблюдению за пищевыми продуктами и меди­каментами в США запретила эти инъекции из-за тяжелых последствий: случались некрозы, изъязвления, отваливались соски, провоцировались раковые опухоли.

 

В шестидесятые годы в Америке стали применять си­ликоновые протезы. Их используют и по сей день, они официально раз­решены и в Штатах, и у нас, и в других странах. Силикон безвреден, так как это биологически инертное вещество, к тому же удель­ная масса его та же, что и у жировой ткани. Поэтому он име­ет ту же пластичность и мягкость, что и сама грудь. В отли­чие, скажем, от протезов из полиэтилена и пенопласта, ко­торые жестки и далеко не безвредны. Распространено суждение, что силиконовые протезы, якобы, приводят к раку. Но я со всей определенностью могу сказать, что хо­рошие протезы никаких опухолей не вызывают. Никто не доказал, что рак развивается в случае протезирования чаще, чем без подобной операции…

 

Недавно стали приме­нять еще более совершенный, двухкамерный протез, где между двумя оболочками помещен препарат, предотвра­щающий фиброз. Скоро будут делать протезы из нового продукта – гидрогеля, это смесь, состоящая на 94% из во­ды и на 6% – из полисахаридов. Молекула гидрогеля столь велика, что преодолеть оболочку протеза не может. Даже в случае ее разрыва, гель не растечется, потому что обла­дает достаточным сцеплением. Этот гель вообще не мо­жет принести вред организму, так как состоит и нетоксич­ных веществ…

 

Так вот, несмотря на страх, боль, матери­альные затраты, миллионы женщин идут на пластическую операцию. Если женщина предъявляет к себе высокие требования, она – как гладиатор. Она знает, что закон зрелища прост и жесток: когда покидают силы и воля к победе, ее не щадят. Если женщина не находит в себе си­лы к самосовершенствованию, она начинает по-женски деградировать. И тогда мужчина, скорее всего, сменит партнершу. Гладиатор будет сражен… Еще есть пациент­ки, для которых внешность имеет профессиональное зна­чение: актрисы, манекенщицы, фотомодели, проститут­ки…

 

Что касается большого бюста: да, я знаю, для многих мужчин это важно. Лично для меня грудь не имеет такой однозначной привлекательности, для меня важнее рот, талия, ягодицы, ноги. Но это все очень индивидуально. У нас в России отношения между мужчиной и женщиной бо­гаче, чем во многих других странах, и – более психологи­зированы. Мне думается, что когда женщину начинают делить на части, говоря, «я люблю ее ноги»,« посмотрите на ее глаза» – это означает, что женщина непривлека­тельна. Можно любить женщину только целиком – и тело и душу».

 

... Душа-душой, но грудь все увеличивается. И если бы где-то в пятидесятых годах поклонники оперных див с их знаменитыми «резонирующими» бюстами увидели груди наших красавиц с силиконовой начинкой,- груди, которые по величине и округлости оставляют далеко позади их же собственные ягодицы, они смолкли бы, потрясенные. Да­же величественные бюсты солисток Большого и Киров­ского, «народных» и «заслуженных», показались бы едва различимыми признаками женского пола.

 

И несмешным показался бы знаменитый анекдот военных лет: «У кого самая большая грудь?» – «Ну, у кого?» – «У народной арти­стки СССР Валерии Барсовой». – «Почему?» – «Потому что, будучи в Ташкенте, она грудью защищала Москву!» Имелась в виду, с одной стороны, пышная грудь Барсовой, а с другой – тот факт, что она одной из первых получила медаль «За оборону Москвы», хотя была тогда в эвакуации в Ташкенте.

 

Да, историю нe остановить… И настанет время, когда мы – те, кто поднимает сейчас бокал за Женственность, Материнство, Родину, – отшлифуем самую высокую часть Кавказского хребта в форме двух гигантских грудей. И, забыв о границах и распрях, будем водить во­круг них хороводы, обгоняя в танце своем Америку, впереди всей восхищенной планеты.

 

За такой монумент будущим поколениям стыдно не будет.